Каталог статей
Меню сайта


Категории каталога
Мои статьи [5]


Форма входа


Поиск


Друзья сайта




Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Приветствую Вас, Гость · RSS 28.03.2024, 23:14
Главная » Статьи » Мои статьи

ПРОБЛЕМЫ ТЕХНИЧЕСКОГО И ГУМАНИТАРНОГО ПРОГРЕССА В РОМАНЕ Р.Л. СТИВЕНСОНА «ВЛАДЕТЕЛЬ БАЛЛАНТРЭ».Часть 1.


Л. И. Боринских [Преображенская]

Проблемы нравственности в зарубежной литературе: межвузовский сборник научных трудов.

Пермь: ПГПИ. 1990. стр. 47-57

ПРОБЛЕМЫ ТЕХНИЧЕСКОГО И ГУМАНИТАРНОГО ПРОГРЕССА В РОМАНЕ Р.Л. СТИВЕНСОНА «ВЛАДЕТЕЛЬ БАЛЛАНТРЭ»

К числу важнейших проблем, затронутых в романе «Вла­детель Баллантрэ», относятся проблемы гуманитарного и технического прогресса, с необыкновенной остротой вставшие пе­ред английской культурой в период позднего викторианства. Процесс переоценки ценностей, протекавший в последнюю треть XIX века, способствовал усилению и углублению историзма в отражении действительности. Вопреки распространенной точке зрения, согласно которой история в произведениях Стивенсона является всего лишь декоративным фоном для развертывания увлекательной интриги и постановки отвлеченных моральных проблем 1, «Владетеля Баллантрэ» можно отнести к особой раз­новидности исторических романов, где в фокусе сюжетного дей­ствия находится духовное становление человека и развитие культуры. Оппозиция «варварства» и «цивилизации», охваты­вающая как психологический, так и социальный уровни изо­бражения, организует движение двух сюжетов романа, кото­рые строятся на разных типах интереса. Первый, «драматиче­ский», имеющий дело с противоречиями человеческого созна­ния, повествует о сложном процессе формирования морали. Второй, «романтический», касающийся «проблем тела и прак­тической компетентности», рассказывает о путях технического прогресса2. Завязка интриги относится к роковому для шот­ландской истории 1745 году, ознаменовавшему кризис патри­архально-феодального уклада и переход к буржуазным отно­шениям.

«Драматическое» действие позволяет проследить судьбу идео­логии индивидуализма, возникающей из противоречия между живой «человеческой природой» и абстрактным моральным за­коном. Главный герой романа Баллантрэ бунтует против обще­ства в защиту прав отдельной личности. «Я всегда поступаю, исходя из собственных побуждений»3, — заявляет он полков­нику Берку после поражения якобинского восстания, недву­смысленно формулируя свое кредо. Патриархальные представ­ления о чести, а также инспирированные христианством рыцар­ские идеалы героического служения и романтической любви противоречат внутренним устремлениям Джеймса Дьюри, ис­полненного колоссальных жизненных сил и охваченного жаж­дой активного самоутверждения. С одной стороны, он уже от­деляет себя в своем сознании от других, чем и вызвано отри­цание стихийного коллективизма, отвечающего детскому или патриархальному мироощущению, а, с другой,— еще не «до­зрел» до сознательного самоотречения из любви к ближнему, в котором состоит высшая «мудрость» культуры.

Важной психологической предпосылкой индивидуализма Баллантрэ является его незаурядность, богатая природная ода­ренность. В герое романа с особой силой выражается устрем­ленность «человеческой природы» к единству чувственного и рационального, телесного и духовного, что отличает его от пи­ратов и полковника Берка, тяготеющих к крайностям «аполлоновской» уравновешенности или «диониссийского» буйства. Ар­тистизм натуры удерживает Джеймса как от социального кон­формизма, присущего его ирландскому компаньону, так и от растворения в природной стихии, свойственного джентльменам удачи. Другой предпосылкой индивидуализма героя романа яв­ляется его социальный и духовный аристократизм. Приобще­ние к культуре, возможное благодаря привилегированному по­ложению в феодальной иерархии, способствует пробуждению самосознания Баллантрэ. Если эгоизм шотландских горцев, ирландского полковника и пиратов проявляется стихийно в силу их духовной неразвитости, то Джеймс, унаследовавший от отца любовь к книгам, поднимается до последовательного отрицания морали и «идеи» самоутверждения. Позиция героя отмечена со­четанием идеалов страстной юности («youth») и рассудитель­ной зрелости («age»)4. Это объясняется не только его артисти­ческим складом, но и переходным характером эпохи, в которой разворачивается действие романа. Гедонистический культ на­слаждений, «жизни ради жизни» уступает место принципам утилитарной морали по мере того, как дворянская аристокра­тия, к которой принадлежит герой, растрачивает свою жизнен­ную энергию. Дыхание Нового времени ясно чувствуется в том, что главными фигурами на арене истории становятся уже не безрассудные, необузданные воины и пираты, а расчетливые, меркантильные купцы и контрабандисты.

Незаурядность парадоксальным образом соединяется в Бал­лантрэ с психологической ущербностью. Развитые интеллект и чувственность оборачиваются недостатком эмоциональности, иду­щей из глубин подсознания. Бесстрашие в сочетании с хладно­кровной жестокостью свидетельствует о том, что инстинкт са­мосохранения и инстинкт любви, связывающие человека с окру­жающим миром узами родства, у Джеймса ослаблены. В его характере достигает предельного выражения заложенное в са­мой «человеческой природе» противоречие сознательного и бес­сознательного, «искусства» и «жизни», что мотивировано в ро­мане не только психологическими, но и культурно-историче­скими факторами. Данное противоречие проявляется и в харак­терах других персонажей. Недостаток душевной отзывчивости у Алисон, милорда, Маккеллара, контрабандистов и Джесси Браун обусловлен юношеской страстностью, аристократической утонченностью ума и ощущений или старческой рассудочно­стью, связанной с упадком сил, мещанской скудостью чувст­венных и интеллектуальных проявлений. Образ Джеймса Дьюри, склонного к отрыву «искусства» от «жизни», отмечен чертами титанизма и одновременно печатью заурядности, ограни­ченности. Несмотря на то, что Джеймс олицетворяет отрица­тельный героизм «сверхчеловека», утверждающего свое превос­ходство над обществом и природой, он представляет собой пря­мое порождение мира, против которого бунтует, концентрируя в себе определенные тенденции его развития.

Выступая против абстрактности моральных законов, подав­ляющих личность, Баллантрэ противопоставляет им ограничен­ность собственного имморализма, основанного на отрицании общественных связей и естественной нравственности. Шотландский мир, в котором разворачивается основная «драматическая» коллизия романа, он считает миром театральным, искусствен­ным, фальшивым, а его обитателей — рабами условностей, и в этом отчасти прав. Несоответствие лица и маски персонажей вызвано тем, что жители Деррисдира продолжают культивиро­вать патриархальные идеалы, несмотря на то, что в условиях социальной и культурной дифференциации, впервые заявившей о себе еще в эпоху Реформации, они являются архаичными. С действительностью расходятся и феодально-христианские идеалы, вопреки которым поведение персонажей отмечено пе­чатью слабости, эгоизма и приземленности устремлений. По ме­ре исторического развития Шотландии разрушается естествен­ная нравственность. Что касается приобщения к цивилизации, то оно оказывается формальным, т. к. этика христианского гу­манизма, навязана людям извне, а не выстрадана ими. Мораль еще не стала результатом свободного и сознательного выбора личности, и поэтому цивилизованность шотландского общества немногим отличается от варварства. Подтверждением тому слу­жат не только шотландские сцены романа, но и эпизоды пре­бывания Баллантрэ и Берка на пиратском корабле и в Новом Свете, построенные на парадоксальном сближении джентльме­нов и джентльменов удачи. Неизбежным дополнением форма­лизму морали и становится аморализм, который носит стихий­ный характер в Шотландии времен короля Георга, где новые буржуазные ценности не получают идеологического оформле­ния, а утверждаются лишь на уровне юридической законности, направленной на охрану прав собственности и личной непри­косновенности.

Бессознательной театральности нравов Деррисдира Бал­лантрэ противостоит как сознательный актер на подмостках жизни. Патриархальные и феодально-христианские идеалы для него — лишь маска, с которой он не отождествляет своего лица. В сфере «жизни» Джеймс является индивидуалистом, одержи­мым «волей к власти», а в сфере «искусства» — «добрым молодцем», крепко связанном с родной землей или «истинно верую­щим христианином» и рыцарем без страха и упрека, предан­ным даме сердца. Баллантрэ выступает не только, в роли актера, но и в роли режиссера поставленного им спектакля. Эф­фект театральности усиливается также благодаря наличию зрителей. Механизм своей игры Джеймс намеренно открывает Ген­ри и Маккеллару, представая перед ними то в маске, то без нее. Своих противников он делает не только зрителями, но и главными участниками «реального» и «сценического» действий, чтобы с помощью эффекта отчуждения обнажить и заострить до предела противоречие идеалов и действительности. Обнаже­ние приема означает, что театральность служит для героя ско­рее средством выявления истины, нежели ее сокрытия. Подоб­но шекспировскому Гамлету, ставящему знаменитую «Мыше­ловку», он затевает маскарад ради прекращения маскарада, имеющего место в самой жизни.

Тонко улавливая театральность шотландского мира, Баллантрэ ошибается, всецело отождествляя ее с искусственностью и фальшью. Персонажи романа не просто актерствуют, но «ве­рят в вымысел»5, и эта их вера мотивирована в романе не только культурной отсталостью страны и неразвитостью само­сознания личности, но и нормальными потребностями «челове­ческой природы» с ее инстинктивной устремленностью к един­ству противоположностей и тягой к высшему, лучшему, совер­шенному. Высокие порывы души с наибольшей силой выражены у Дьюри-младшего, чья стихийная гармоничность и естест­венная нравственность обусловлены его психологической незре­лостью, инфантильностью, а также «промежуточным» положе­нием в социальной, иерархии. Однако искреннее стремление к добру живет и в душе управляющего Деррисдиров, прозван­ного «старой девой», «сухарем» за свой трезвый практицизм, и в душе милорда и Алисон, не привыкших отказывать себе в наслаждениях, и в душе самого Баллантрэ, в котором неза­урядность и внутренняя раскрепощенность не убили, а всего лишь притупили эмоциональную восприимчивость.

Эксперимент Баллантрэ способствует предельному обостре­нию противоречия «искусства» и «жизни», в результате чего обнажается недостаточная моральная «сознательность» как ге­роя романа, так и цивилизации, сочетающей пережитки вар­варства с буквальным, догматическим усвоением христианской мудрости. В ходе затеянной героем игры противоречие «искус­ства» и «жизни» раскрывается как противоречие формы и со­держания. Смысл игры заключается в том, что несправедли­выми упреками в скаредности и душевной черствости Джеймс провоцирует брата на великодушие и безоглядную щедрость, создавая тем самым оптимальные условия для собственного раз­вития, а Генри обрекая на аскетическое самоограничение. По ходу игры совершенствуется «актерское» мастерство Бал­лантрэ, от природы наделенного даром «протеизма», богатства и разнообразия формального выражения. Ощущение спокойной уверенности в себе и психологического комфорта позволяет ему тщательно рассчитывать все «сценические» эффекты. Дьюри-старший тонко работает на контрасте между собственным ар­тистизмом, далеким от рабского следования этикету, и безыскусностью Генри, покоряя сердца своих «зрителей» блестящим исполнением тех самых «ролей» естественной человечности и христианского альтруизма, которые тот столь серо, неинтерес­но «играет» в реальной жизни. В лице Баллантрэ сознание тор­жествует над инстинктом. Оборотной стороной естественной нравственности Дьюри-младшего является бедность внешних проявлений. Последние неэстетичны и тогда, когда он бесконт­рольно выплескивает свои эмоции, и тогда, когда, ориентируясь на существующие моральные нормы, ограничивается сдержанным молчанием. По ходу развития сюжета эта бесцветность, невыразительность, заметная не только в манере поведения, но и в простоте костюма, открытости лица, усиливается из-за того, что Генри вынужден сковывать стремления духа и плоти, отка­зывая себе в чувственных удовольствиях и ограничивая круг своих интеллектуальных интересов узкими пределами дома и конто­ры. Нарастание внутренней дисгармонии приводит к тому, что форма утрачивает ее органический характер, отчего внешний облик персонажа становится безобразным и страшным.

Пожертвовав собственной душевной гармоничностью ради гармонии с миром, Генри вызывает у окружающих, в лучшем случае, уважение и признательность, но не любовь, тогда как Баллантрэ продолжает всех очаровывать, несмотря на свою без­нравственность. Эта «грешная» привязанность персонажей ро­мана к Джеймсу, которую им так и не удается побороть до конца даже после того, как открывается его жестокое и страшное лицо, позволяет Стивенсону «высветить» истинный смысл хри­стианской этики, не только не отрицающей потребностей тела и духа, но и утверждающей в качестве морального идеала гар­монию всех человеческих способностей. Обаяние Баллантрэ не может не привлекать к нему окружающих, однако душевная пустота, «внутренняя тупость» артистичного героя, напоминаю­щего Маккеллару «картонный манекен» (с. 448), неизбежно от него отталкивает, Причем милорд и Алисон с их восприимчивостью к чувственной красоте вещей и готовностью отождест­вить ее с красотой душевной острее, переживают «утрату иллюзий», чем Маккеллар с его сухостью, мещанской ограниченно­стью, который понимает ущербность Баллантрэ скорее умом, чем сердцем. Отношение к старшему брату так же далеко от подлинной любви, как и отношение к младшему брату, кото­рому при всем его неподдельном благородстве не хватает внеш­ней привлекательности. Но «бесформенность» Генри, в конеч­ном итоге, не так страшна, как «бездушие» Джеймса, что до­казывает глубокую правоту христианской этики, признающей превосходство нравственных ценностей, придающих смысл су­ществованию человека, над материальными и духовными цен­ностями, связанными с выражением этого смысла.

Способствуя разрушению «механической» цивилизации, Бал­лантрэ отнюдь не помогает своим нигилистическим отрицанием рождению «органической» цивилизации, призванной вернуть человека к его целостной, универсальной природе на более вы­соком уровне развития. Жестокость, с какой он утверждает соб­ственную «идею», приводит к тому, что нормальный процесс эволюции принимает патологические формы. Вместо того чтобы подняться к вершинам культуры, персонажи романа опуска­ются ниже первобытного состояния. Психологическая деграда­ция милорда, Алисон, Маккеллара и Генри выражается в бо­лезненной старости, отмеченной расстройством всех способностей и торжеством низших инстинктов, направленных на выжи­вание, над высшими, связанными с бесконечным совершенст­вованием «человеческой природы». В результате кризиса нрав­ственности формализм морали и стихийный бунт против со­циальных условий не только не исчезают, а, напротив, усили­ваются. На примере Дьюри-младшего и управляющего Деррисдиров, получившего университетское образование, видно, что честь буржуа понимается в духе снобизма и респектабельно­сти, а христианские заповеди — в духе юридической законности. Финал романа, где Маккеллар и Генри пользуются услугами по­донков общества в борьбе с Баллантрэ, ясно говорит о том, что за благопристойной видимостью общественных отношений скры­вается их преступная, бесчеловечная сущность.

Парадоксальное движение «драматического» сюжета рома­на состоит в том, что Баллантрэ приходится на себе испытать последствия всеобщего отчуждения и психологической дефор­мации. Страдания, вызванные, с одной стороны, социальной несправедливостью, жестокостью окружающих, и особенно бра­та, готового отнять у него привилегии, жизнь и честь, а с дру­гой, — душевным опустошением, связанным с неспособностью кого-нибудь полюбить в «старческом», болезненном буржуаз­ном мире, подводят героя к нравственному возрождению. По­сле пережитых испытаний идея человеческого братства могла бы обрести для Джеймса реальность глубокого эмоционального переживания, о чем говорит его изменившееся поведение. Но ему, так и не удается сделать решающего шага в своем развитии — прийти к признанию гуманизма Христа к постижению «искус­ства жить»6. Поведение Генри, преступившего допустимую грань унижений и оскорблений, побуждает Баллантрэ напра­вить все силы на разрушительную месть. Извращенное често­любие, тщеславие заглушают в нем благородные движения души, что и приводит роман к кровавой развязке. Субстанци­альный характер противоречий, положенных в основу «драма­тического» сюжета, свидетельствует о том, что перед нами тра­гикомедия. Несмотря на то, что индивидуализм обнаруживает свою искусственность, он оказывается необходимой ступенью исторического развития, восходящего от стихийной гармонич­ности, естественного бытия к сознательной гармонии «искусства жить».

1 Дьяконова Н.Я. Стивенсон и английская литература XIX века. Л., 1984. С. 126—133; Урнов М.В. На рубеже веков: Очерки английской литературы М., 1970. С. 294—295; Кашкин И. Для читателя - современни­ка. М., ,1968. С. 289; Крутов Ю.И. Исторический роман Р. Л. Стивенсо­на: Автореф, дис. ... канд. филол наук. М., 1977. С. 8, 13; Binding Р. R.L Stevenson. L., Oxford, 1974. P. 34—35; Eigner E.M. Robert Louis Stevenson Romantic Tradition. Princeton, 1966. P. 181; Allen W. The English Novel. A short Critical History. L., 1978. P. 282; Kielу R. R. L. Ste­venson and the Fiction of Adventure. Cambr.(Mass.),1964.P.179.

2 О различении «романтического» и «драматического» интересов см.: Stevenson R. L The Master of Ballantrae // The Works of Robert Louis Stevenson in one Volume. N. Y., 1926. P. 364.

В дальнейшем ссылки даются по этому изданию.

4 Об оппозиции «юности» и «зрелости» см.: Stevenson R. L. Crabbed Age and Youth Virginibus Puerisque//The Works of Robert Louis Stevenson...

5 О соотношении «идеального» и «реального», правды и вымысла см.: Stevenson R. L. Child Play. Virginibus Puerisque. Ibid.

6 Понятие «искусство жить» Р. Л. Стивенсон использует в эссе «Аполо­гия лентяев». См.: Stevenson R. L. An Apology for Idlers. Ibid.

7 О синтезе «эстетического» и «морального» начал в искусстве см: Stevenson R. L. Victor Hugo's Romances//Familia Studies of Men and books. Criticism. N. Y., 1925.

-----------------------------119151588825626 Content-Disposition: form-data; name="sort" 50

Источник: http://Проблемы нравственности в зарубежной литературе: межвузовский сборник научных трудов. Пермь:
Категория: Мои статьи | Добавил: stevenson (04.03.2008) | Автор: Преображенская Людмила Игоревна
Просмотров: 1673 | Рейтинг: 0.0/0 |
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Бесплатный конструктор сайтов - uCoz